Преобразователь - Страница 125

К оглавлению

125

Среди слушателей послышались смешки и покашливание.

– Судя по реакции наблюдателей, вернее по ее отсутствию, и по данным нашей агентуры, они вообще пока не знают, что Чернов убит. Мы сами узнали об этом только от вас, так как идентифицировать пропавшее тело не представляется возможным.

Так что ваша деза прошла по всем каналам, и официальная версия такова: после неудачного перехода Чернов помещен в спецклинику.

– Значит, все-таки третьи…

– Да, и я предлагаю на основе только что изложенной информации выработать дальнейший план действий…

«Стрелять не будут. Вот и чудненько!» – метрдотель с облегчением вздохнул, поправил волосики и отправился на кухню проверить степень готовности десерта.

Прежде чем покинуть ресторан, седой задержался у входа. Охрана со свитой почтительно расступилась, пропуская к нему пожилого. Они улыбнулись друг другу.

– Смерть Чернова развязала всем руки, – вполголоса заметил пожилой.

– Меня пугают вопросы, на которые я не могу ответить, – тихо ответил седой, и они понимающе переглянулись. – Предлагаю еще раз все обсудить. Где-нибудь по-простому, без пафоса.

– Только бы обошлось без чудес, – пробормотал пожилой, и седой согласно кивнул головой.

Первым уехал «Ролс-ройс». За ним потянулась кавалькада черных автомобилей. Замыкал шествие огромный «Лексус» с синей мигалкой и правительственными номерами.

Метрдотель проводил их взглядом. Дождик так и не перестал. Смеясь и болтая, официанты убирали со стола. Нащупав в кармане заветный футлярчик, метрдотель расправил плечи и отправился на крылечко.

День удался.

Глава 36
Выбор

Мужчина в темных зеркальных очках, в куртке с высоко поднятым воротом и низко надвинутым капюшоном вышел из лифта и подошел к квартире, на дверях которой висела табличка «Продается». Оглянувшись по сторонам, он приподнялся на цыпочках и, вынув изо рта жвачку, залепил ею глазок видеокамеры, спрятанной в щитке. Затем он опустился на корточки, поднял коврик, сковырнул кафельную плитку и достал из образовавшейся дыры ключи. Открыв дверь, он вошел внутрь и осмотрелся. Не раздеваясь, прошелся по комнатам, заглянул в ванную. Затем вернулся в спальню и раздвинул стеклянные дверцы гардеробной комнаты. Автоматически зажегся свет. Окинув взглядом стопки вещей на полках, он провел рукой по вешалкам и прошел к окну. Сквозь жалюзи виднелась улица. Не снимая очков, человек изучающе оглядел двор, усыпанный опавшими листьями.

Снова вернулся в прихожую, снял очки и посмотрел в зеркало. В нем отразилось идеально красивое лицо без единой морщины. Неизвестный усмехнулся и коснулся ладонью стекла.

Отпечаток руки остался там, где только что было его отражение. Только на этом отпечатке не оказалось ни одного папиляра – будто до зеркала дотронулись рукой в резиновой перчатке.

– Ну, здравствуй, Сережа, – сказал я своему изображению. – Вот так и обновляется карма.

Перед моими глазами вдруг мелькнули картинки прошлого… Я отчетливо увидел договор, раскрытый на месте для подписи, голубоватую воду, льющуюся из бутылки, мгновенное превращение, крики окружающих, услужливо распахнутую дверь на улицу… Лица я не мог вспомнить. Лица того, кто… кто знал, что я не хочу это подписывать, того, кто дал мне пить иную воду.

Я провел рукой по лицу, отгоняя воспоминания. Лицо было чужим. Мое лицо преобразилось. С него стерли мою прошлую жизнь – мои морщины, мои круги под глазами, мою улыбку. Оно стало другим. Я повернулся к зеркалу спиной. Вокруг стояла мертвая тишина, только едва слышно гудел домашний медиасервер.

Я решил остаться здесь на ночь. Пройдя в прихожую, я разулся и вдруг заметил обувную коробку, перевязанную розовой ленточкой. Она стояла чуть в стороне от входа.

«Бомба, – вот первое, что я подумал. – Вместо контрольного выстрела – контрольный взрыв». Но заворачивать бомбу в столь подозрительную коробку было просто глупо. Я осторожно поднял ее и понес на кухню. Поставил на стол и легонько потянул за ленточку. Холодный пот прошиб меня, но я взял себя в руки и снял крышку.

В нос ударил запах тухлятины. Две дохлые крысы со связанными хвостами лежали внутри. И еще пасхальная открытка, изображающая воскресение Христа.

Я взял ее в руки.

«Любовь сделает вас свободными» – было напечатано на обороте. И номер сотового телефона. Ничего личного – просто деловое письмо. Мне даже почудился голос, который это произнес. Знакомый голос.

Я закрыл коробку и поставил ее обратно на стол. Потом прислонился к стене и схватился за голову. Догадка пронзила меня, как нож. Аида у них в руках. И они требуют медальон. Они знают, что он у меня. Они знают, что я жив. Или не знают, а проверяют наугад? Но если у них Аида, они могли заставить ее рассказать все. Под пытками. Но даже под пытками она не могла рассказать им, что я не умер.

Зато так я узнал, что она жива. Она жива, а они готовы меняться. Но крысы в коробке мертвы. Это намек на то, что такая же участь ждет нас обоих? Ну, не живых же крыс им в коробку пихать. И как запихать в коробку живых крыс? Поэтому они мертвы. Это просто угроза такая. Просто угроза или предупреждение. Аида жива, я жив, а они всего лишь хотят то, что принадлежит им… Отдать дудочникам то, что им причитается. Честно сдержать свои обещания… Но я им ничего не должен. Ведь Магистр теперь – я.

И тогда я расхохотался.

Я теперь человек.

Я сполз на пол и смеялся до слез! Гильдия угрожает своему законному Магистру? Какая чушь! Я сам пойду к ним и возьму то, что на самом деле мое по праву – мое наследство, мою Гильдию! Отец мертв, Анна мертва, медальон у меня! Значит, Магистр – я! Мне всего лишь надо прийти туда, и я буду Верховным Магистром! Я буду человеком! И Аида будет со мной, потому что я буду делать то, что хочу!

125