Преобразователь - Страница 117

117

– Значит, выживут крысы?

Отчим глянул на собеседника и расхохотался.

– Вы близки к истине, – сказал он, отсмеявшись и промокнув губы салфеткой. – Именно крысы… и тараканы, – не выдержав, он снова засмеялся.

– Но деньги?

– Деньгам приходит конец. Деньги – это материально выраженные возможности. Их можно легко заменить персональным кодом. И скорее всего, мы вынуждены будем это сделать. Сегодня за деньгами ничего не стоит. Из символа обмена, обеспеченного реальным золотом, они превратились в просто знак. А знаки, как известно, отличаются от символа тем, что за ними ничего нет. И мы заменим деньги чипами. Система распределения – за ней будущее, большевики интуитивно угадали, – отчим аппетитно отрезал кусочек розового стейка и отправил его себе в рот. Прожевав, он продолжил: – Посмотрите на социальные сети – это удивительная модель общества и бизнеса. Один человек задал правила игры, и вот уже миллиарды людей играют по этим правилам. А ради чего? В чем выгода индивидуума, выложившего новую фотку?

– Может быть, ради общения или творчества? – кажется, Иваньков сам не верил в то, что говорил.

– Нет, ради обозначения самих себя. Пока человек не увидит себя со стороны, он никак не может понять, что существует. Раньше было достаточно соплеменников, позже – зеркала и соратников. Теперь нужен рейтинг. Чем больше народу, человек, о тебе услышали – тем больше у тебя доказательств, что ты действительно существуешь и что-то значишь. Или сто́ишь – кому как нравится. И я хочу создать такую сеть, которая дала бы людям максимум этой уверенности.

– Хотите почувствовать себя Богом?

– Почему бы и нет? Сегодня эта вакансия, кажется, опять свободна. Разве не так?

Я молча жевал свое фуа-гра с трюфелями. За тяжелыми золотистыми шторами в огромном окне виднелись кремлевские башни, тек бесконечный поток машин и, подрагивая от дождя, бежали к метро прохожие. В ресторане было тепло и уютно, ничто не напоминало ни об азиатских злоключениях, ни о проваливающихся в темноту подземных ходах, ни о крысиных детях, ни о мертвой Анне. Я старательно пережевывал свой ланч, честно пытаясь по достоинству оценить ароматные грибы и безупречную гусиную печень, но нёбо и язык отчего-то не реагировали на деликатесы, вдруг ставшие похожими на мокрые ватные комки. Я жевал, уставившись на бокал Домен дю Кайю Шатонеф-дю-Пап , и вдруг вино с элегантным вкусом и нюансами молодого подлеска и нежной фиалки превратилось в телевизор, где показывали изрытую копытами беговую дорожку и трибуны. Внутри бесконечного амфитеатра, вскидывая безупречные ноги и вытянув блестящие от пота шеи, мчались сказочно красивые лошади. Рев трибун выплеснулся из бокала и ударил в уши, засвистели хлысты, ноздри резанула вонь лошадиного пота, полетели клочки пены от морд, приблизились и исчезли искаженные лица жокеев, одержимых скоростью, и все, все затопила волна жадности и страха, ненависти и яростной муки. «Боже, Боже!» – вскричал внутри меня чей-то голос, пальцы мои задрожали, и вилка с тихим звоном упала на ковер. Я боялся пошевелиться, изо всех сил стараясь унять нервную дрожь, дабы не уронить еще что-нибудь и следом не упасть самому. Боже, Боже! И эти-то изуродованные мукой лица, эти навеки искореженные жизни и сломанные хребты сидящий напротив сытый, потрепанный алкоголем и девочками актер, седьмой десяток лет ломающий из себя интеллигента, называет свободой! Дивные создания рвали связки и отправлялись на живодерню, никому не нужные вдовы рыдали на раскисших лысых кладбищах, твари, именуемые людьми, брызгали слюной и бесновались, кровавая пена все летела и летела с измученных морд… Боже, Боже! Я никогда, видит Бог, не любил людей и лошадей, но мне сделалось так тоскливо, что я догадался: конец близок как никогда. И если я хочу спастись, я должен сойти с этого титаника.

Но чистая вилка заново легла на жесткую от крахмала салфетку, вино снова плеснули в бокал, и я, закусив губу, чтобы не закричать, обмакнул в ароматный соус кусочек нежнейшей печенки, забыв, что так и не проглотил предыдущий.

– Собственно, поводом нашей встречи стало государственное поручение, возложенное на «Нефть». Нам кажется, что определенные СМИ упорно подрывают образ российской государственности, дезориентируя наших граждан и делая из государства врага, едва ли не козла отпущения, виноватого не только в экономических потрясениях, но и чуть ли не в слезинке каждого младенца.

При этих словах я вскинул глаза на отчима, но снова промолчал. Кажется, я стал молчаливым.

– Так вот, поскольку Сергей – Председатель совета директоров компании, он, следуя возложенной на нас миссии, предложил – отчим кивнул в мою сторону, и я бодро осклабился – сформировать новый образ государства, который бы действительно отвечал современности и работал бы на положительный имидж. Государству нужна своя социальная сеть, которая обслуживала бы наши интересы. Но это не к вам. Для вас у меня задача другая. Мы также хотели бы привлечь наиболее уважаемых деятелей культуры, причем настоящей культуры, а не однодневной попсы, и ученых, которые, вместо того чтобы сниматься в рекламных роликах с румяными детьми, наконец-то в цикле научно-популярных передач и ток-шоу расскажут о той огромной, – и снова тень улыбки мелькнула на бледных губах отчима, – роли, которую играет наша государственность в защите своих граждан от насилия, безнравственности и экономических неурядиц. С учетом политического кризиса на Ближнем Востоке и паники на фондовых рынках возможна смена политических режимов в отдельных странах или регионах, а это неминуемо повлечет за собой новый передел собственности между теми, которые…

117